«Слово года — выгорание»: как отличить усталость от депрессии

28.12.2025

А еще знаете, как бывает: «сейчас закрою этот дедлайн, потом следующий, сделаю это задание, то задание — и потом уже подумаю о себе». Но вот этот момент «подумать о себе» так и не наступает.

Этот процесс бесконечен. Я часто говорю людям, которые приходят в терапию, на консультации: если вы не можете позаботиться о себе сами, о вас будут вынуждены заботиться близкие. Поэтому если вы не хотите стать для них обузой — пожалуйста, сделайте эту неприятную обязанность сами. Позаботьтесь о себе. Потому что если вы выгораете, вы никакой сотрудник. Если говорим о карьере — вы никакой родитель: вы не можете полноценно заниматься детьми. Вы никакой партнер: вы не можете вкладываться в отношения — сначала эмоционально, потом физически. Поэтому отдых — необходимая часть работы над собой, ровно такая же, как образование, вклад в карьеру или, в конце концов, занятия в спортзале.

Отдых — это обязанность.

Да, обязанность. И у современного человека он должен быть вписан в ежедневник.

И мы часто стыдимся отдыхать — и не умеем. Выходные превращаются в рабочие дни: как-то «неприлично».

Во-первых, неприлично. Во-вторых, эпоха соцсетей породила иллюзию, что отдых — это что-то очень насыщенное. И ужасная фраза «лучший отдых — это смена деятельности» так не работает. Когда вы в ресурсе — да, вы можете после работы поехать учить язык в другую страну, активно путешествовать. Но если вы устали, если подвыгорели — сначала отдых должен быть пассивным. А культуры пассивного отдыха у нас нет: одна из самых частых жалоб — «я непродуктивен, теряю выходные, теряю дни, у меня по-дурацки прошел отпуск: сидел у родителей на даче, смотрел в одну точку, а мог бы поехать путешествовать, мог бы подработать». Мне кажется, установка на «насыщенный, перенасыщенный отдых» как раз и приводит к тому, что люди выгорают — и не восстанавливаются после отпуска ни за две недели, ни за месяц, ни за два.

Я иногда встречаю термин «искусство ничегонеделания». Это как раз про это? Не обязательно идти в поход или вставать на лыжи. Можно просто лечь.

Совершенно верно. И скажу больше: мы не механизмы. Наша нервная система и тело не заточены под работу 24 часа в сутки. Под работой я подразумеваю любую продуктивную активность — даже занятия с детьми. И отдыхать нужно иногда даже от самых близких и любимых: полежать на диване, «поковырять в пупке», потом встать — и снова дарить любовь близким, делать что-то важное. Но у нас пока, к сожалению, с этим очень тяжело.

Вначале я спрашивал о том, что о выгорании чаще говорят под конец года: итоги, психологические механизмы. Как я понимаю, сезонное аффективное расстройство — когда постоянно темно на улице — тоже влияет?

Да, но скажу удивительный факт, известный всем, кто работает в клинической психологии и психиатрии: как ни странно, весной обострения гораздо жестче, чем осенью. Потому что яркий солнечный свет и резкая смена погоды влияют на нас даже хуже, чем темнота и «покой» осени. А предпраздничное выгорание — действительно удивительное явление. Часто приходят люди, стыдясь запроса, и говорят: «Наталья, Новый год, я должен радоваться, а мне так плохо, что я опять сижу у вас в кабинете, и мне хочется рыдать. Что со мной не так? Нет новогоднего настроения, нет желания всем этим заниматься». Наверное, я как-то неправильно готовлюсь. Почему так происходит? Это тот же перфекционизм: мы считаем, что должны натужно радоваться перед Новым годом. У нас до сих пор прошито, что нужно наготовить столько еды, будто мы не ели никогда в жизни. Посмотрите: очереди и толпы в больших торговых центрах так и остаются — несмотря на то, что эпоха изобилия давно наступила.